22 июня, ровно в четыре часа...

22 июня. Настал день, когда мы вспоминаем родных и близких, прошедших ту страшную войну. Отдаем дань памяти безвестным, павшим в самый первый день войны и тем, вернувшимся домой к разрушенным отчим домам. Многих, очень многих из них унесли годы. Может месте с ними уходит и память о той войне? Теперь мы должны помнить о них, о тех израненных солдатах, что собирались во дворе за столиком с домино, возле которого бегали и мы, шестилетние пацаны. И о том, что с каждым годом возле столика их было всё меньше и меньше...Помнить о соседском ФЗУ-шнике, подорвавшемся на мине, помнить о пленных немецких солдатах, которые, понурив головы, строили рядом дом. Помнить, как плевали женщины на немецкий самолёт без крыльев, который тянул по улице трактор без кабины... Вот об этом, мне кажется, и нужно рассказывать детям и внукам. А то по "телеку" покажут очередной приторный фильмец, а то и пасквиль-страшилку - "пипл всё схавает", особенно молодой. Не знаю, возможно с возрастом я стал жёлчным, но после просмотра таких вот "откровений" просто хочется набить морду создателям. Но не о них речь. Вечная память павшим. "Наше дело правое и мы победили". Не оборвём нить памяти !
73 !

1 сентября 1939 года в 16.00 в гостиничном номере Науйокса раздался телефонный звонок. Подняв трубку, он услышал: «Срочно перезвоните!». Науйокс набрал известный ему номер главного управления СД и попросил к телефону адъютанта Гейдриха. В ответ он услышал, как тот же высокий голос произнёс: «Бабушка умерла». Науйокс собрал всех подчинённых и назначил акцию по захвату радиостанции на 19.30. Мюллер тоже получил команду и заторопился: «консервы» надо было доставить на место не позднее 20.20. В 20.00 Науйокс с подчинёнными ворвались в помещение радиостанции. Увидев рабочего Фойтцика, он навёл пистолет и закричал: «Руки вверх!». Он подал сигнал, и нападающие открыли беспорядочную стрельбу. Работников радиостанции связали и заперли в подвале. Вскоре жители окрестностей услышали «пламенное воззвание» на польском языке на фоне выстрелов. Вся операция заняла не более 4 минут. Уходя, Науйокс заметил заботливо разложенные людьми Мюллера трупы в польской форме. То же самое происходило в других местах акции. На следующий день к немецкому народу обратился Гитлер, заявив, что Польша осуществила нападение на германскую территорию, и что с этого момента Германия находится в состоянии войны с Польшей. Газеты вышли с кричащими заголовками. Так началась Вторая мировая война.

Источник и полный вариант статьи: http://www.calend.ru/event/5354/

Иосиф Бродский - стихи

Антология русской поэзии
1 СЕНТЯБРЯ 1939 ГОДА

День назывался "первым сентября".
Детишки шли, поскольку - осень, в школу.
А немцы открывали полосатый
шлагбаум поляков. И с гудением танки,
как ногтем - шоколадную фольгу,
разгладили улан.
Достань стаканы
и выпьем водки за улан, стоящих
на первом месте в списке мертвецов,
как в классном списке.
Снова на ветру
шумят березы и листва ложится,
как на оброненную конфедератку,
на кровлю дома, где детей не слышно.
И тучи с громыханием ползут,
минуя закатившиеся окна.

Мой дед по материной линии , уходя на войну , сказал своим родным , что с этой войны он не вернётся ( хотя прошёл "Германскую" , "Гражданскую" и "Туркистан") офицер РККА Зсядкин Семён Григорьевич уроженец села Мариновка что возле хутора Калачёвский ( ныне Калач-на-Дону) станицы Пятиизбянской Войска Донского , родился в 1893г. ( От села Мариновка , после Сталинградской битвы и оккупации войсками Вермахта , ни осталось ни одного дома ! Ныне село находится на другой стороне балки от прежнего места на берегу Карповки ) . Дед не вернулся , пропал без вести под Харьковом .

Вот из рассказов родичей самое начало войны как-то не запомнилось, хотя наверняка спрашивал. Но не помню.

А запомнилось почему-то, как бабушка рассказывала о начале эвакуации. Тогда они с дедом жили в Ворошиловграде. Не в самом, а была там тогда такая Ворошиловградская военная авиационная школа пилотов. Это та самая школа, которую в 1941 году Г.И. Береговой закончил. Дед там служил. О том, что будет война, знали все. Но никто, конечно, не предполагал, какая. Лето 41-го выдалось очень урожайным на грибы. Домик, где они жили, стоял прямо в лесу. Бабушка рассказывала, как эти грибы и сушили, и солили. Когда пришел приказ на эвакуацию семей командного и политсоставов, все бросили. Банки с грибами бабушка поставила на подоконник, может, кому пригодятся…

Как-то этот рассказ врезался в детскую память… Вот с тех пор при виде банки грибов почти всегда вспоминаю – война! Когда кто-то где-то говорит: «Урожайный нынче год на грибы!», честное слово – содрогаюсь. А вдруг это к войне?

Дед прошел всю войну до Берлина. Вернувшись, сжег все военные письма. Зачем? Кто его знает. Мне с ним и поговорить толком не удалось – когда можно было, мал еще был. Помню, как он метался на кровати перед самой смертью. Помню его похороны в 61-м, почетный караул у гроба… Храню хрустальный стакан, на котором мой прадед выгравировал дату рождения деда. Из него пил, когда деду исполнилось бы 100 лет. Из него пью 23 февраля за всех предков, которые служили Родине в разных армиях. Из него выпью и сегодня, в память обо всех, погибших в этой войне. Своих и чужих…

Мой дед дошел до Берлина, вернулся домой. Очень жаль, но умер он за год до моего рождения.
Бабушка со своей родной сестрой были в Польском лагере...
Дай Бог здоровья всем кто сражался и принес нам эту победу!
И помянем тех, кого с нами уже нет.

22 июня
В 4 часа утра 22 июня в пределы нашего государства ворвался умелый и матерый хищник, знавший чего он хочет и как он будет этого добиваться. Хищник, к тому моменту свернувший шею европейских гордецам, а уцелевших научивший покорности и послушанию.

Этот хищник был лишен жалости и сострадания, милосердия и прочих атавизмов, мешающих охоте. Он пришел завоевать себе новые угодья, в которых он собирался выращивать потомство - таких же отборных, чистокровных хищников, идеальных убийц.

Хищник приговорил к смерти тех, кто жил на территории его новых владений. С первых же секунд нападения хищника мужчины, женщины, старики, дети - все были обречены на рабство и смерть.

Любитель порассуждать о радостях баварского пива, случись такому мыслителю перенестись в 1941-й, не успел бы даже удивиться, как оказался бы в газовой камере, в петле или в расстрельном рву. Любитель высокой немецкой культуры так бы и не успел рассказать ее носителям о своей замечательной теории, ибо в соответствии с теорией расовой был бы отправлен в небытие как представитель неполноценного народа.

Кто-то, оказавшись лицом к лицу с хищником, малодушничал, бросался к нему в ноги, обещая верно служить новому хозяину в обмен на продление своего существования. Но таких было меньшинство.

Остальные с первых минут нападения вступали в бой и дрались отчаянно, несмотря на превосходство матерого убийцы. Дрались даже тогда, когда понимали, что им самим не суждено увидеть Победу. Дрались, понимая, что им не отпущено времени даже на то, чтобы увидеть хотя бы первые, робкие ее предвестники.

Не ради почестей и наград взрывали бойцы себя и врагов последней гранатой, бросались грудью на доты, таранили горящими самолетами врага...

Не ради блаженства Царства Божьего, не ради гурий и всего прочего, что сулят мировые религии своим апологетам...

Они дрались за Родину - землю, на которой родились и выросли, землю, священнее которой для человека нет и не будет. Они дрались за будущее, за завтрашний день, который должен обязательно наступить, за детей, которые будут расти под мирным небом, и которые никогда не будут рабами кровожадного чудовища, возомнившего себя властелином мира.

Хищник, получая первые удары в эти первые часы войны, не понимал еще, что для него начался обратный отсчет. Что каждый, презревший ужас смерти и положивший жизнь свою в борьбе с ним, вносит решающий вклад в Победу.

Нет никого, кто погиб зря и бессмысленно. Каждому в той великой битве была предначертана своя роль. Каждый до конца исполнил свой долг, и мужество и стойкость их слились в тот меч, что сразил самого страшного хищника в истории.

Низкий поклон и вечная память героям.

petrovchik: 22 июня

Не танцуйте сегодня, не пойте.
В предвечерний задумчивый час
Молчаливо у окон постойте,
Вспомяните погибших за нас.

Там, в толпе, средь любимых, влюблённых,
Средь весёлых и крепких ребят,
Чьи-то тени в пилотках зелёных
На окраины молча спешат.

Им нельзя задержаться, остаться –
Их берёт этот день навсегда,
На путях сортировочных станций
Им разлуку трубят поезда.

Окликать их и звать их – напрасно,
Не промолвят ни слова в ответ,
Но с улыбкою грустной и ясной
Поглядите им пристально вслед.
(В. Шефнер)