Здесь хорошие стихи

[UA0CID]

Роберт Рождественский
Только живи!
Лапа моя, лапа,
Носа моя, носа,
Я научусь плакать
Тихо и безголосо.
Я научусь думать
Много и без истерик,
Гордость запру в трюмы
И научусь ВЕРИТЬ!
Чуда моя, чуда,
Рада моя, рада,
Хочешь, с тобой буду
Весь выходной рядом?
Хочешь, прижмись с лаской
Мокрым своим носом.
Хочешь про снег сказку?
Только ЖИВИ, пёса!

[UA0CID]

Несёт нас поезд жизни в никуда
А в общем то и даже не откуда
Летят недели, месяцы, года
И не узнать доедем мы до куда
Промчались остановку "Детский сад"
И где-то в прошлом, остановка "Школы"
Когда конфетке и морожену был рад
И лимонад был лучше Пепси-колы.
Промчались остановку "Институт"
Любовные интриги, стройотряды
Хоть не у всех через неё маршрут
Но возрасту тому, все были рады
Доехали до станции "Любовь"
Проехали и станцию "Разлука"
Кипит адреналин, играет кровь
Но были станции "Отчаянье" и "Скука"
На станции "Семья" на тормозах
Остановился поезд наш на долго
У многих слёзы счастья на глазах
А у кого-то просто чувство долга
Одни судьбу свою благодарят
И не желают в жизни перемены
Другие, о свободе говорят
Сойдут они на станции "Измены"
А поезд не меняет свой маршрут
Всю жизнь свою из окон его видим
Кто дальше едет Кто-то сходит тут
Но в результате все из него выйдем
Посадим мы в него своих детей
У поезда нет станции "конечной"
Его маршрут, от самых первых дней
Наверное, до полустанка "Вечный"

Сергей Грачёв

[RU2FB]

Стихи моего двоюродного брата. Алкоголика:

- Надежда -

Я заметил что сам на нее я смотрю
Скажите, ну разве такое бывает?
Что девушки взглад - наповал убивает?
И в сердце укол... Неужели люблю?

Сней три три чудесных дня я провел
То время было подобно раю
И я теперь полностью понимаю,
Что вновь в этом мире - любовь обрел

Но, в скоре, ранение cловно в бою,
Пришлось нам, на время,
С нею расстаться,
Я даже почти не успел попрощаться,
Не смог ей сказать, как её я люблю.

Теперь о былых днях, когда вспоминаю,
Я понял - люблю я её - безбожно
Скажите, ну разве такое возможно?
Ведь я же почти что её знаю...

-----------------------------------------------------------

Я смотрю в окно
За окном темно
Представляю. как будто не здесь я

Я иду в лесу
И дрова несу
Птицы слышу знакомые песни

Здесь я не такой
Я совсем другой
Будто только родился в том мире

Но очнувшись вдруг
Оглянувшись вокруг
Понял, что я в своей квартире

Я в окно смотрю
С ночью говорю
Представляю, как будто не здесь я

Но когда найду
Я свою мечту
Я пока что об этом не знаю.

-------------------------------------------------

--- Жизнь после смерти ---



Жизнь моя превращается в снег
Превращается словно вода
Я мечтаю, чтоб время замедлило бег
И уснуло в горах навсегда

Не найду я познанья в пьянящем вине
Жизни правду я так никогда не найду
Жизнь моя, как осадок осядет на дне,
И я буду метаться в безумном бреду

Я сквозь лица смотрю, сигареты куря
Не могу я найти, то, чего я ищу
На утесе высоком Бога моля
Жизнь свою я однажды вниз отпущу.

-------------------------------------------------------

Будь проклят этот первый день
Когда поднял я неумелою рукой
Стакан гранёный, И хмельная тень
Теперь повсюду следует за мной

Я отбиваюсь, плачу, и кричу
И вновь стакан граненый наливаю
В угаре пьяном больше не ропщу,
А только водку - водкой запиваю

Я так устал ловить немой упрек
Сестры и Матери, соседей
Мне скоро жизнь преподнесёт урок
Такой, что крыша от него поедет

Так стоит ли дразнить свою судьбу,
Греша перед людьми и перед Богом
Мне это грех проститься лишь в гробу
Но до него хочу дойти иной дорогой

Совсем другой. Без пьяных кутежей.
И без тебя, хмельная тень - паскуда,
И хоть не из породы я моржей,но
Лучше в прорубь, Чем с тобой - Иуда...

----------------------------------------------------

Если я вдруг когда-то с места сорвусь
И где-то в ночи исчезну
То обратно я никогда не вернусь
Я кану в бескрайнюю бездну

Быстроногим оленем я облачусь
Диким зверем уйду от погони
От людей, от всех, я отверусь
И меня ни кто не догонит

Если люди настигнут меня однажды
Чтоб сломить меня подлым ударом
То я думаю они ошибутся дважды
Не с человеком столкнувшись, а с ягуаром

Я с места однажды сорвусь, поверь
И исчезну в глухом лесу
И всю историю жизни своей
В могилу с собой унесу.

---------------------------------------------------
- Если я вдруг, когда-то с места сорвусь
- И где-то в ночи исчезну
- То обратно я никогда не вернусь
- Я кану в бескрайнюю бездну


- я облачусь
- Диким зверем уйду от погони
- И обратно я никогда не вернусь
- И меня никто не догонит.


- Если люди настигнут меня однажды
- Чтоб сломить меня подлым ударом
- То я думаю, они ошибутся дважды
- Не с человеком столкнувшись а с ягуаром.


- Я с места однажды сорвусь, поверь!
- И исчезну в глухом лесу
- И всю историю жизни своей
- В могилу с собой унесу.



Bran McTolly. 2014. Предгорье Кавказа в Северной Осетии.

[UA9FAL]

Я отбиваюсь, плачу, и кричу
И вновь стакан граненый наливаю
В угаре пьяном больше не ропщу,
А только водку - водкой запиваю

Ну если нет сил стакан побороть, то и стихи получились алкогольные. А так.., могли быть и

...хорошие стихи

Ждём!

[UR4III]

Навеяло...

***
Есть что-то дьявольское в нас,
Что скрыто за семью замками,
Чтоб посторонний не увидел глаз,
Что ощутить лишь можем сами.

С рожденья суждено желать.
Любви ли жаждем, денег, славы,
Вдруг замечаем вкус отравы –
Повсюду дьявола печать.

Но утоляем жажду люто.
Захлёбываясь, пьём до дна.
За наслаждения минуту
Похмелья горькая пора.

Что было – кажется не нужным.
Что будет – непонятным, чуждым.
Не перенесть нам боль ума.
Эй, дьявол! Дай скорей вина!

[UA0CID]

Про друзей наших меньших- Собаках.
"Собака - это последний ангел, который остался на земле ради человека... "

Всегда есть тот, кому ты нужен,
Кто так в тебя наивно верит,
Кто доверяет смело душу,
Кто ждать готов, любя, у двери...
Кто каждый миг - дыханьем, взглядом
К тебе всегда готов стремиться,
Всегда есть тот, кто просто рядом,
Кто быть ненужным не боится...
Кто знает, что любовь не просят,
Кто знает, что любовь не милость,
Чтобы её монеткой бросить,
Чтобы она к ногам скатилась...
Но в час любой, когда невзгоды
В свои тиски сжимают сердце,
Всегда есть тот, кто в непогоду
Тепло отдаст тебе - согреться...
...всегда есть тот, кому ты нужен,
Упрямый, гордый, полный боли,
Кто молча примет твою душу
В свои горячие ладони...
И не напомнит в час печали,
Когда в тоске завоет ветер -
"За тех, кого мы приручаем,
Всегда, всегда, всегда в ответе..."
Андрей Алейник

[UR4III]

У меня их было две...


Я потерял друга.
А друг мой был собака.
Глаза, глядящие в душу,
Четыре мощные лапы.

Мне говорят – не стОит,
Таких бегают тыщи,
Но место его не заполнить,
Другого такого не сыщешь.

Память ему будет светлой.
Лежит средь соцветия трав.
Помяну улыбкой приветной,
Услышав весёлое «Гав!».

[UA4HLQ]

Не шёлк, не камуфляж, не броневой жилет
Наденем, и не станем жить как прежде.
Теперь сулит судьба нам много тысяч лет
Носить простые белые одежды.

Кто честен, кто готов за дру'ги лечь своя
Отдать всю жизнь не смерти, но надежде,
Те снова встанут в строй, а вместе с ними я,
И все наденут белые одежды.

Нас ждёт не райский сад, не херувимов хор,
О чём мечтают разные невежды,
Нас ждёт иной удел – врагам давать отпор,
И не испачкать белые одежды.

***

Казалось ночь сморила всех ретивых,
Растаял смог, рассеялся бензин,
Но, вот она привычная картина:
Витринами сияет магазин.

Кому-то нужно пиво среди ночи,
А кто заснуть не смог без сигарет…
Люд праздный и с ним сонный люд рабочий
Спешит сюда, как мотылёк на свет.

Вполглаза дремлет в уголке охранник,
И радио ночной бормочет хит.
Иссяк поток клиентов поздних. Ранних
Ещё не видно, город крепко спит.

Но, стал уже непрочен ночи полог,
Сейчас взорвётся утро-динамит,
И продавщица, будущий филолог,
Над толстою тетрадкою корпит.

[UA0CID]

И снова о наших братьях меньших.

Чумою скрученный, без сил,
скуля прощально, виновато,
наш пёс убить себя просил
глазами раненого брата.
Молил он, сжавшийся в комок,
о смерти, словно о защите:
"Я помогал вам жить, как мог,-
вы умереть, мне помогите".
Подстилку в корчах распоров,
он навсегда прощался с нами
под стон подопытных коров
в ветеринарном грязном храме.
Во фразах не витиеват,
сосредоточенно рассеян,
наполнил шпрпиц ветеринар
его убийственным спасеньем.
Уткнулась Галя мне в плечо.
Невыносимо милосердье,
когда единственное - что
мы можем сделать - помощь смертью.
В переселенье наших душ
не обмануть природу ложью:
кто трусом был - тот будет уж,
кто подлецом - тот будет вошью.
Но, на руках тебя держа,
я по тебе недаром плачу -
ведь только добрая душа
переселяется в собачью.
И даже в небе тут как тут,
ушами прядая во мраке,
где вряд ли ангелы нас ждут,-
нас ждут умершие собаки.
Ты будешь ждать меня, мой брат,
по всем законам постоянства
у райских врат, у входа в ад,
как на похмелье после пьянства.
Когда душою отлечу
на небеса, счастливый втайне,
мне дайте в руки не свечу -
кость для моей собаки дайте.
Е. Евтушенко, 1969

[UA0CID]

«КРАСАВИЦА»
В палате умирает офицер,
Врачи снуют и шепчутся растерянно.
Решение: Принятье срочных мер,
Последний шанс, последний – не потерянный.
Был месяц в коме молодой старлей,
Вернее, плоть, изрытая гранатою.
Одиннадцать легло богатырей
Под полностью разрушенной заставою.
А он один, оставшийся в живых,
В бреду кричал, что бойня не кончается.
Лишь под наркозом, наконец, затих
И улыбнувшись, вымолвил: «Красавица».
Никто не понял этот тихий зов,
Понятно: Бред... сказал непреднамеренно.
А он уже не слышал докторов
И острый скальпель впился в плоть уверенно...
···
В посёлке появился новый пёс.
Вернее, псина: уши, хвост, как водится,
Но в ранах бок, нет на спине волос,
Да не собака – чистая уродица!
Вот ковыляет, лапу волоча,
Оближет раны и лежит бессильная...
Питалась бросом, так... по-мелочам,
А ночью выла... ну, тоска могильная.
«Уродицей» – её и нарекли,
Ругали, гнали и порой безжалостно
Её сживали люди, как могли,
А то плеснут ей в след помойной гадостью.
Она терпела... С жалобой к кому
Пойдёт собака тощая, убогая?
А ночью она выла потому,
Что жизнь была с ней через меру строгая...
···
«Так он спасён?!» – воскликнул генерал, –
«Спасибо вам, профессор, преогромное!
Мой сын живой и кризис миновал!» –
Дублировал он в трубку телефонную.
И не было счастливее отца
В тот день во всей Вселенной обитаемой.
Вторая жизнь для сына-молодца –
Подарок Свыше, долго ожидаемый.
Немедля генерал завёл свой «Джип»,
Скорее к сыну, повидаться, встретиться.
Нажал педаль, рукой к рулю прилип:
«Какое счастье! Даже и не верится!».
На полпути внезапно тормознул,
Подумал, что виденье надвигается,
Но приглядевшись, радостно вздохнул,
И улыбнувшись, выкрикнул: «Красавица!»...
···
Её нашли сдыхающим щенком,
Разбита лапа, с голоду не лается.
Кормили и лечили всем полком
И имя дали нежное – «Красавица».
Любимицею стала у солдат,
В свободный час – утехой и забавою.
Особенно, её любил комбат,
А сын его командовал заставою.
И часто, прихромав к передовой,
Считая своим долгом обязательным,
Она, как наблюдатель-рядовой
Смотрела вдаль внимательно-внимательно.
Потом старлей её рукой трепал
И точно знал: ей очень это нравится.
Какой восторг! Он в ухо ей шептал:
«Красавица, Красавица, Красавица»...
···
В один из дней случилось всё не так:
Старлей был строг, не гладил по-привычному.
Собака ощутила – это знак,
Случилось что-то... что-то необычное.
И вот... зашевелилась полоса
На склоне гор, среди деревьев, в просини...
Чужие загалдели голоса,
Завыли миномёты, загундосили.
Разрывы, поначалу, вдалеке...
Потом всё ближе, метче и накладистей.
Двенадцать залегли на бугорке,
Отстреливаясь от незванной на́пасти.
Тринадцатая, сжавшись вся в комок,
Скулила... толь от страха, толь от жалости.
Секунды... Свист... Внимание... Прыжок...
И стихло всё, растаяв в безвозвратности...
···
– Нельзя с собакой! Да ещё с такой! –
Кричала медсестра, смотря с тревогою.
– Да не собака это, а герой! –
С ней спорил генерал, неся «Убогую».
– Он должен её первой увидать,
Тогда посмотришь: сразу же поправится! –
Сестра успела только лишь сказать:
– Профессору такое не понравится!
...А в это время, приходя в себя,
Старлей, дыша под маской кислородною,
Увидел бой... и линию огня...
Гранату рядом противопехотную...
И несколько сосчитанных секунд
До взрыва... Мысли: Закричать, иль каяться?
И до того, как вверх взметнулся грунт,
Собой его накрывшая «Красавица»...
© Александр Юфик

[UA0CID]

Кошачье счастье.
Счастье
Он шел по улице и тихо плакал.
Облезлый, одноухий и с больною лапой.
Повисший хвост, несчастные глаза,
А в них жемчужиной дрожит слеза.
Его никто вокруг не замечал.
А если и заметил, то ворчал,
А мог еще и палкой замахнуться.
Он убегал, когда мог увернуться.
Он с грустью думал: «Я такой урод.
Ну кто такого жить к себе возьмет».
Так шел он, шел по краешку дороги
И вдруг перед собой увидел ноги.
Огромные такие две ноги,
Обутые в большие сапоги.
В смертельном страхе он закрыл глаза,
А человек нагнулся и сказал:
«Красавец-то какой!
А ухо! Взгляд! Пойдешь со мной?
Я буду рад.
Принцессу и дворец не обещаю,
А молочком с сосиской угощаю.»
Нагнулся, протянул к нему ладошку.
Он первый раз держал в ладошках кошку.
Взглянул на небо, думал дождь закапал.
А это кот в руках от счастья плакал.
О. Николаева

[UA0CID]

Он убегал… в него стреляли люди…
Проваливаясь лапой в рыхлый снег,
Волк твёрдо знал: спасения не будет...
И зверя нет страшней, чем ЧЕЛОВЕК…
А в этот миг за сотни километров,
Был в исполненье смертный приговор…
Девчонка малолетняя там где-то
Уже четвёртый делала аборт…
Малыш кричал!!! Но крик никто не слушал…
Он звал на помощь: «МАМОЧКА, ПОСТОЙ!!!
Ты дай мне шанс, чтобы тебе быть нужным!!!
Дай мне возможность жить!!! Ведь я живой!!!»
А волк бежал… собаки глотку рвали…
Кричали люди пьяные в лесу…
Его уже почти совсем догнали…
Волк вскинул морду и смахнул слезу…
Малыш кричал, слезами заливаясь…
Как страшно НЕ РОДИВШИСЬ УМЕРЕТЬ!
И от железки спрятаться пытаясь,
Мечтал в глаза он маме посмотреть…
Вот только «маме» этого не нужно…
Не МОДНО стало, видите ль, рожать…
Она на глупость тратит свою душу…
Своих детей «не в падлу» убивать…
А волк упал без сил… так было надо…
Он от волчицы ВАРВАРОВ увёл…
Одна она с волчатами осталась,
Когда он на себя взял приговор…
Собаки рвали в клочья его тело!
Но только душу волчью не порвать!!!
Душа его счастливой мчалась в небо!!!
РАДИ ДЕТЕЙ ЕСТЬ СМЫСЛ УМИРАТЬ!!!
И кто, скажите, зверь на самом деле?
И почему противен этот век???
А просто ЧЕЛОВЕЧНЕЕ НАС ЗВЕРИ…
И зверя нет страшней, чем ЧЕЛОВЕК!!!
10.03.2009
© Copyright: ЕЛЕНА БЕДРЕТДИНОВА

[RM4AW]

Первой женщине моего сына

Капелька человеческого потока,
Может, Наташа, а может, Ирина, —
Где-то идет, каблучками цокая,
Первая женщина моего сына.
Первая в жажде, первая в поиске,
Вечная или случайная?
Где повстречается — в парке, в поезде?
Застенчивая? Отчаянная?

Светят коленками
В юбочках «мини»
Студентки и секретарши…
Ты, что проявишь мужчину в сыне,
Моложе его или старше?

Если старше…Смиренно прошу, не
воинственно,
Слов не прячь сокровенных, нежных,
Не вымещай на моем, единственном,
Обиду на тех твоих, на прежних.

Чтоб не прошла ты, первая женщина,
По душе сыновней, как трещина.
Чтоб не проклял твои он двери,
Чтоб, ликуя, сердце — в ребро,
Чтобы шел от тебя и верил,
Что женщина — есть добро…

Ну а если моложе… Если
Цел еще и косичек лен, –
Я хочу, чтоб в тебе воскресли,
Сын мой, рыцари всех времен.

Чтоб от первой взрослой постели
Глаза ее не опустели.
Чтоб тобой человечность мерила,
В голосишке чтоб — серебро,
Чтобы шла от тебя и верила,
Что мужчина — это добро.

Нора Яворская 1968 г.

[UA9FAL]

Коронапоэзия из уст классиков

Некрасов

Однажды, в жестокий ковидный локдаун

Я из дому вышел, вокруг ни души,

Вдруг прёт мне навстречу (похоже, что даун)

Без маски, перчаток... Кричу:

–Не дыши! Откуда, болезный?

–Да тут, недалече. С больницы ковидной!

–Так ты там лежал?

–Чему удивляться, ведь нас там не лечат.

Отец нынче помер, а я убежал!



Фет

Я пришёл к тебе с Ковидом

Рассказать, что всё пропало.

И чтоб ты к моим флюидам

По ночам не припадала.

Рассказать тебе про краски

Те, что лето породило.

И чтоб ты, мой друг, без маски

В супермаркет не ходила.



Высоцкий

Я не люблю быть дома и понуро

Читать Фейсбук и шарить Телеграм.

Я не люблю, когда температура,

И кашель давит бронхи по утрам.

Я не люблю до колик, до печёнки

Не чуять хлеб, уху и колбасу.

Когда сижу один на удалёнке

Как волк свирепый, загнанный в лесу.

Как тяжело внутри такой рутины

Стоять в порту большому кораблю.

А потому все ваши карантины

Я никогда уже не полюблю.



Есенин

Я думаю, вы всё отлично помните.

Как я лежал и делал мрачный вид,

Когда ходили вы по той же самой комнате

И говорили, что у вас ковид.

Вы говорили, вам пора лечиться,

Что вас измучило не чуять ничего.

А я лежал как раненая птица,

Офонарев от этого всего.

Любимая! Меня вы не жалели.

Я был как лошадь загнанная, но...

Вы всё равно ко мне тогда подсели

И целовали в губы всё равно…



Маяковский

Глазища протри.

И внимательно глянь –

На город спустилась

Буржуйская дрянь

С заморским чудовищным рылом,

А мы её…

Мылом! Мылом!

Давай-ка, товарищ,

Не стой словно пень.

Мой!

Мыль!

Очищай целый день!

Поставим в позу обидную

Эту заразу ковидную.

Мылом!

Мылом!



Чуковский

Страшный дедушка Ковид!

Он под деревом сидит.

Так что может заразиться

И мужчина, и девица.

Старичок, и грудничок

Все, кто встретится.

Всех прохожих заразит

Страшный дедушка Ковид.



Филатов

Голова с утра болит.

Сразу мысль: а вдруг ковид?

Я ж к болезням восприимчив

И к тому же не привит.

Только вот моя жена

Мне не верит ни хрена.

Говорит, что пью я больше,

Чем весь Клин и вся Дубна.

А придёт недуг какой,

Ты дыхнёшь разок, другой,

И пойдёт он свечку ставить

Сам себе за упокой.

Ох и стерву я пригрел.

Непорядок. Беспредел.

Хорошо ещё заначка

В брюках есть на опохмел.

[UA0CID]

Николай Гумилёв.
Капитаны

I

На полярных морях и на южных,
По изгибам зеленых зыбей,
Меж базальтовых скал и жемчужных
Шелестят паруса кораблей.

Быстрокрылых ведут капитаны,
Открыватели новых земель,
Для кого не страшны ураганы,
Кто изведал мальстремы и мель,

Чья не пылью затерянных хартий, —
Солью моря пропитана грудь,
Кто иглой на разорванной карте
Отмечает свой дерзостный путь

И, взойдя на трепещущий мостик,
Вспоминает покинутый порт,
Отряхая ударами трости
Клочья пены с высоких ботфорт,

Или, бунт на борту обнаружив,
Из-за пояса рвет пистолет,
Так что сыпется золото с кружев,
С розоватых брабантских манжет.

Пусть безумствует море и хлещет,
Гребни волн поднялись в небеса,
Ни один пред грозой не трепещет,
Ни один не свернет паруса.

Разве трусам даны эти руки,
Этот острый, уверенный взгляд
Что умеет на вражьи фелуки
Неожиданно бросить фрегат,

Меткой пулей, острогой железной
Настигать исполинских китов
И приметить в ночи многозвездной
Охранительный свет маяков?

II

Вы все, паладины Зеленого Храма,
Над пасмурным морем следившие румб,
Гонзальво и Кук, Лаперуз и де-Гама,
Мечтатель и царь, генуэзец Колумб!

Ганнон Карфагенянин, князь Сенегамбий,
Синдбад-Мореход и могучий Улисс,
О ваших победах гремят в дифирамбе
Седые валы, набегая на мыс!

А вы, королевские псы, флибустьеры,
Хранившие золото в темном порту,
Скитальцы арабы, искатели веры
И первые люди на первом плоту!

И все, кто дерзает, кто хочет, кто ищет,
Кому опостылели страны отцов,
Кто дерзко хохочет, насмешливо свищет,
Внимая заветам седых мудрецов!

Как странно, как сладко входить в ваши грезы,
Заветные ваши шептать имена,
И вдруг догадаться, какие наркозы
Когда-то рождала для вас глубина!

И кажется — в мире, как прежде, есть страны,
Куда не ступала людская нога,
Где в солнечных рощах живут великаны
И светят в прозрачной воде жемчуга.

С деревьев стекают душистые смолы,
Узорные листья лепечут: «Скорей,
Здесь реют червонного золота пчелы,
Здесь розы краснее, чем пурпур царей!»

И карлики с птицами спорят за гнезда,
И нежен у девушек профиль лица…
Как будто не все пересчитаны звезды,
Как будто наш мир не открыт до конца!

III

Только глянет сквозь утесы
Королевский старый форт,
Как веселые матросы
Поспешат в знакомый порт.

Там, хватив в таверне сидру,
Речь ведет болтливый дед,
Что сразить морскую гидру
Может черный арбалет.

Темнокожие мулатки
И гадают, и поют,
И несется запах сладкий
От готовящихся блюд.

А в заплеванных тавернах
От заката до утра
Мечут ряд колод неверных
Завитые шулера.

Хорошо по докам порта
И слоняться, и лежать,
И с солдатами из форта
Ночью драки затевать.

Иль у знатных иностранок
Дерзко выклянчить два су,
Продавать им обезьянок
С медным обручем в носу.

А потом бледнеть от злости
Амулет зажать в полу,
Вы проигрывая в кости
На затоптанном полу.

Но смолкает зов дурмана,
Пьяных слов бессвязный лет,
Только рупор капитана
Их к отплытью призовет.

IV

Но в мире есть иные области,
Луной мучительной томимы.
Для высшей силы, высшей доблести
Они навек недостижимы.

Там волны с блесками и всплесками
Непрекращаемого танца,
И там летит скачками резкими
Корабль Летучего Голландца.

Ни риф, ни мель ему не встретятся,
Но, знак печали и несчастий,
Огни святого Эльма светятся,
Усеяв борт его и снасти.

Сам капитан, скользя над бездною,
За шляпу держится рукою,
Окровавленной, но железною,
В штурвал вцепляется — другою.

Как смерть, бледны его товарищи,
У всех одна и та же дума.
Так смотрят трупы на пожарище,
Невыразимо и угрюмо.

И если в час прозрачный, утренний
Пловцы в морях его встречали,
Их вечно мучил голос внутренний
Слепым предвестием печали.

Ватаге буйной и воинственной
Так много сложено историй,
Но всех страшней и всех таинственней
Для смелых пенителей моря —

О том, что где-то есть окраина —
Туда, за тропик Козерога! —
Где капитана с ликом Каина
Легла ужасная дорога.