Читаем, много

[RN9RI]

Попробуйте тут поискать

а хорошо в детство заглянуть!

[R7KKO]

Эта книга про экспедицию англичан а не норвежцев и называется "Антарктическая одиссея" автор Реймонд Пристли.

Спасибо, нашел, скачал, рекомендую
https://royallib.com/book/reymond_pr...i_rskotta.html

[RW6AX]

Да! Воспоминания из детства. Седьмой класс, с приемника Румянцева началось увлечения полупроводниками. До этого собирал усилители НЧ на лампах, хулиганские приставки друзьям, но сам почему-то не имел тяги к этому. Собраны приёмник поместил в фанерный корпус, прорези для звука задрапировал капроновым чулком сестры. За это мать отблагодарила кожаным ремнём по драгоценному месту. В школе, на перемене директор услышал работу приёмника, пригласил к себе в кабинет. Покрутил ручку настройки и спросил, можешь и мне сделать. Я ответил, что смогу.. Затем попросил сделать два. Дал мне сиреневую купюру, 25руб. на детали. Электролиты чешские в магазине, покупал сопротивления, транзисторы. Где-то через месяц отдал приёмники. Думал что мы теперь братаны. Черта два. По обществоведению поставил 4.Хороший был мужик, справедливый. Уехал Израиль, там и похоронили Цеханский Лазарь Абрамович. Да воспоминания. Закончу, а то ещё слеза проберет.

[RA3POY]

Надумал заделать пробел в образовании 0662 и вспомнить былое....Купил на Авито...Это реально радиобуквари от А до Я и никаких домыслов

[N2HO]

Глаза

В морг при одной больнице, где существовало глазное хирургическое отделение,
привезли тело погибшего в аварии мотоциклиста. Совсем еще мальчика восемнадцати лет.

По правилам, существующим в той больнице, у него после судмедэкспертизы забрали роговицу с обоих глаз и передали в глазное отделение.

На следующий день в морг приехали родители погибшего мотоциклиста.

И, опознав тело, каким-то совершенно непонятным для врачей образом обнаружили, что у их единственного сына без какого бы то ни было согласия с их стороны кто-то посмел забрать глаза.

Понятно, что несчастные родители были и без того раздавлены горем: смерть лишила их единственного ребенка, – а здесь еще и такое.

Забор роговицы с обоих глаз их сына они восприняли как оскорбление и надругательство над его телом.

Отец и рыдающая мать с кулаками набросились на патологоанатомов: – Мы не давали разрешения! Верните глаза обратно! Хотим, чтобы сын покоился со своими глазами!

Ну кому хочется объясняться с разгневанными несчастными людьми, да еще и в подобной ситуации! Побить могут.

Что ж, ты жаловаться на них пойдешь?

Вот и ретировались: – Простите, но мы в данной ситуации ни при чем. Это «глазники» виноваты, они глаза вашего сына забирали. Вот к ним идите и требуйте.

Заведующий глазным отделением, мгновенно просчитав ситуацию, взвесив все «за» и «против», принял единственно верное и, как потом оказалось, гениальное решение.

«Когда они появятся, приведите к ним Ваньку», – велел этот замечательный доктор.

Ванька поступил в отделение всего неделей раньше.

Это был очаровательный золотоволосый полуторагодовалый пупс, которого реально нашли на помойке, где он ползал совершенно голый в пищевых отходах.
Ребенка передали в дом малютки, отмыли, выходили, откормили. Потом нашли биологическую мать, которой оказалась сильно пьющая женщина.

Из-за ужасных условий, в которых содержался ребенок, постоянных побоев, постоянного же голода и общего истощения у ребенка, несмотря на всю проявленную в детдоме и детской больнице заботу, развилась кератомаляция, или «расплавление» обеих роговиц.

Ребенку срочно требовалась пересадка роговиц на оба глаза.

Эту операцию, вернее – операции, и выполнил профессор. Все прошло успешно, мальчик стал видеть, повеселел.

Чудесный малыш, кудрявый и золотоволосый: таких, как он, в XVIII веке любили изображать ангелочками, расписывая дворцовые плафоны где-нибудь в предместьях больших городов.

Розовощекий синеглазый мальчишка. Несмотря на пережитое, очень ласковый и веселый.

В отделении его все любили, постоянно чем-то угощали, тискали, целовали.
Несколько минут спустя в отделение пришли эти бедные, потерявшие сына родители.

Лицо отца было красным, искаженным от гнева. Мама, та вся в слезах, плачет навзрыд.

Оба кричат, отец угрожает, называет врачей извергами и садистами. Мать тоже кричит, голос высокий, отчаянный. Они требуют вернуть глаза их сына.

В таких обстоятельствах говорить с людьми, находящимися в состоянии аффекта, невозможно. Они просто не станут никого слушать и не согласятся ни с одним твоим доводом. Обычным путем сквозь стену родительского горя не пробиться.
Нужно отдать должное выдержке профессора. Он им честно сказал: глаза вернуть не может, потому что они уже пересажены другому человеку, но если хотите, я покажу вам того, кто теперь смотрит на этот мир глазами вашего сына.

Подводят Ваньку и рассказывают историю его совсем еще коротенькой жизни.

Потом сажают его напротив микроскопа и показывают родителям погибшего мальчика роговицы, пришитые Ваньке:

– Это глаза вашего сына. Хотите – забирайте. Ласковый Ванька, добродушно улыбаясь, подходит к матери и подает свою любимую игрушку. Люди, только что еще не способные что-либо видеть и понимать, замолчали.

Стояли с открытыми от потрясения ртами и, не отрывая глаз, смотрели на наше маленькое чудо, а он смотрел на них глазами их сына.

Потом они посмотрели друг на друга, повернулись и ушли потрясенными.

Надо ли говорить, что после выписки Ваньку они усыновили.

©️ Александр Дьяченко

[N2HO]

Анатолий Головков.

Сны о стране исхода
ПОДИ, СМОРОДЫ НАРВИ!
Смородины на даче было пруд пруди. И вдоль заборов, и на задах, у запруды.
Самое муторное — срезать листы и хвостики с ягод.
Садились все, и мы с сестрой.
Считалось, детскими пальцами, тонкими, легче с ягодой сладить. А мы одну ягоду на стол, на газету, где на полстраницы Хрущев размахивает кукурузиной в Америке. Другую — в рот. Заметят — ложкой по лбу.
— Что за помощники?
— Это не мы!
— А ну, языки показали? Марш на улицу!
Сморода с рынка совсем не та, что с куста — у нашей аромат сумасшедший! Наклонишься к тазу, и вдыхаешь его.
Промытую ягоду через мясорубку и засыпали сахаром.
Жестяные крышки с резинками закупали заранее. Берегли машинки для закатки.
Зато намажут тебе зимой на ломоть батона этих "витаминов" — что за угощение! Вкуснее торта.
Сейчас для меня угощение — рижский бальзам с черной смородиной: несколько капель в чай, и запах на всю квартиру!
А кто не любит желе-пятиминутку?
Но в веке XXI, когда забыты все эти террасы, керосинки, койки с пирамидами подушек, а поверх вязаные крючком накидки; шкафы, трюмо, шуфлятки, прихватки... Теперь банки отлично стерилизовать в посудомойке. Полчаса, 65 градусов, они аж скрипят от чистоты.
В кастрюлю со смородиной (10 стаканов) вливают стакан воды и половину порции сахара: 5 стаканов. Как закипит, еще 5 стаканов.
И ровно через 5 минут желе готово, и чуть остынет — закатать его по банкам, да в холодильник. Вот это уже желе, вещь европейская.
Мир, покой, да чай на веранде.

[RX1AG]

Попробуйте тут поискать https://nzdr.ru/biblio/j/pp Возможно оно №2 1964

У меня эта ссылка не открывается....Браузенр пишет

An error occurred.
Sorry, the page you are looking for is currently unavailable.
Please try again later.

If you are the system administrator of this resource then you should check the error log for details.

Faithfully yours, nginx.

[RN9RI]

Хрущев размахивает кукурузиной в Америке.

а следующий кто будет в вашем поминании:Брежнев? Андропов? Путин?

[N2HO]

МАМА ДМИТРИЯ МЕНДЕЛЕЕВА

Я часто думаю: что толкает человека выдерживать то, от чего другой рухнул бы в первые месяцы? В учебниках мы привыкли видеть Дмитрия Ивановича Менделеева — строгий профиль, густая борода, гениальная таблица, которая перевернула науку.
Но у любой глыбы есть фундамент. И если копнуть под этой таблицей — окажется, что держала её не академия наук, не профессора и не чиновники. Держала её женщина, чьё имя редко упоминают. Его мать — Мария Дмитриевна.
Я представляю её молодой: шестнадцатилетняя, только что ставшая женой педагога Ивана Менделеева. Он был старше на десять лет, учитель философии и политэкономии, человек с правильными манерами, но со слабым здоровьем.
Она — правнучка военнопленного монгола, девушка без формального образования, но с жадным взглядом, застревающим на книгах в библиотеке отца. Судьба их соединила не по страсти — по решению семьи. Но именно в этой связи родился тот самый последний ребёнок — Дмитрий, ставший гением.
Жизнь тогда не делала скидок. Иван сделал карьеру: сначала Тамбов, потом Саратов, директор гимназии — и всё вроде бы шло к дворянскому званию и безбедности. Но в России XIX века чужая зависть была страшнее чумы. Кто-то написал донос, что мол, директор позволяет гимназистам в пост есть скоромное. Разбираться никто не стал — уволили.
С этого начался спуск, в котором вся тяжесть легла на плечи Марии.
Дети рождались один за другим, но смерть ходила рядом. Сколько у неё было похорон — счёт потерять легко.
Семнадцать беременностей, десять потерянных малышей. Выжили только семеро. Даже писать об этом страшно, а она проходила через всё это — раз за разом, не позволяя себе сломаться.
Когда муж окончательно потерял зрение, семье назначили нищенскую пенсию.
Представьте, что семеро детей, слепой муж, и на всё — горсть медяков. Брат-промышленник отказался помогать деньгами, предложил лишь заброшенный стекольный завод в селе Аремзяны.
Предприятие было убыточным, рабочие воровали, крестьяне бунтовали. Для мужчины это была бы катастрофа, а для женщины середины XIX века — почти издевательство. Но Мария согласилась.
Я думаю: что её двигало? Отчаяние? Любовь? Желание доказать, что она не сдастся? Скорее всего — всё сразу. Она взялась за завод, параллельно тянула огород, хозяйство, детей, ухаживала за мужем. Это не кино, где героиня гордо вскидывает голову. Это пахота, грязь под ногтями, ночи без сна, постоянная усталость. И всё-таки — она справилась.
Мария наладила производство, вывела его в плюс, построила в селе школу и даже церковь. Каждую копейку откладывала, чтобы спасти мужа — и, невероятно, московский хирург действительно вернул ему зрение. Но жизнь снова ударила: Ивану не позволили вернуться к работе, он сломался душой, заболел туберкулёзом.
А она? Она продолжала тащить. Не винила его, не жаловалась. Просто делала то, что считала своим долгом. В такие моменты я понимаю, что Менделеев родился не случайно. Его мать была человеком, в котором будто сплавились сталь и нежность.
В Аремзянах, среди грохота стекольных печей, Дмитрий впитывал атмосферу труда. Его мать никогда не оставляла детей в стороне: брала с собой на завод, показывала, как из серого песка и белой соды рождается прозрачное стекло.
Для мальчишки это было волшебством, первой химической сказкой, в которой он видел не только огонь и расплав, но и скрытые законы природы.
Мария Дмитриевна умела удивительным образом совмещать несочетаемое. Днём — управляющая фабрикой, строгая и решительная. Вечером — мать, которая садилась за фортепьяно и читала детям вслух Лермонтова. Удивительно, но именно одна из её импровизированных читок — «Демон» — стала для Дмитрия тем самым моментом, когда он влюбился в поэзию. Посудите сами: мальчик, окружённый шумом печей, вдруг слышит мелодию слов, и мир для него становится другим.
Мария понимала, что единственное наследство, которое она может дать детям, — это образование. Она приглашала учителей, сама помогала им готовиться к поступлению в гимназию. Причём не делала различия между сыновьями и дочерьми: мальчиков готовила к науке, девочек — к жизни.
Дом был строгим, но тёплым, где знали цену труду и знали цену знаниям.
Когда пришло время, она решилась на отчаянный шаг: оставить всё налаженное хозяйство и переехать в Тобольск, чтобы Дмитрий и его брат Павел могли поступить в гимназию. Завод приносил доход, но Мария знала — если упустить момент, дети останутся без будущего. Она писала дочери: «Чтобы развить способности Паши и Мити, я должна, я обязана пожертвовать всем…» — и в этих словах слышится стальной нерв, который позже прорежется в судьбе её младшего сына.
В гимназии Дмитрий сразу проявил характер. Учился избирательно: точные науки и естествознание схватывал на лету, иностранные языки игнорировал. Учителя не знали, что с ним делать: то талант, то хулиган. Драки были обычным делом. Его не раз собирались отчислить.
И каждый раз мать вставала между школой и сыном — находила нужные слова, обращалась к влиятельным знакомым, добивалась, чтобы Дмитрия оставили.
Дома он делал уроки с отцом. Тот, хоть и сломленный судьбой, всё же помогал сыну в математике и логике. Но настоящей опорой для Дмитрия оставалась мать. Она умела видеть в его дерзости — не просто упрямство, а жажду знания.
А рядом — свои беды. Старший сын начал растрачивать деньги, две дочери ушли в сектантство и растеряли всё приданое. Мария одна закрывала все дыры, сглаживала все конфликты, снова и снова вставала к штурвалу своей семьи.
В 54 года она потеряла мужа. Иван умер, и хоть он давно не был её реальной опорой, Мария пережила это тяжело. Любила она его — по-настоящему, без упрёков, без оглядки. И всё же оставалась сильной. Но мир словно решил окончательно проверить её на прочность: вскоре дотла сгорел стекольный завод.
Теперь всё держалось только на младшем сыне. Она вложила в него всё, что имела, даже распродала имущество. У неё не осталось ничего, кроме веры. И это, наверное, тот момент, когда судьба окончательно сделала выбор: либо семья Менделеевых исчезает в бедности, либо из неё выходит человек, которого будет знать весь мир.
Москва встретила их холодно. Мария с Дмитрием приехали почти без денег — лишь с узелками и надеждой. В Московском университете юному Менделееву отказали: слишком много желающих, слишком мало мест. Для кого-то это стало бы финальной точкой, но не для Марии. Она будто знала: её время уходит, и надо успеть сделать главное — протолкнуть сына к будущему.
И тогда она пошла в Петербург. Представьте эту женщину: измотанную, больную, похоронившую десятерых детей, потерявшую мужа, имущество, завод. Она идёт в столицу, вгрызается в бюрократические стены, словно в последний бой. И добивается своего — Дмитрия принимают в Главный педагогический институт.
Спустя месяц после этой победы её силы иссякли. Мария Дмитриевна умерла — прямо на руках у сына. Ему было всего семнадцать. Он остался один, но уже вооружённый её верой, её опытом и её заветами.
И вот тут, я думаю, происходит главное. Ведь можно было бы сказать: всё, мать умерла, дальше сын идёт сам. Но правда в том, что она никуда не ушла. Она осталась в нём. В его упрямстве, в его дерзости, в том, что он никогда не боялся идти против течения. В том, что однажды он увидел сквозь хаос элементов закономерность, которую никто до него не видел.
Менделеев потом много лет признавался: он обязан всем своей матери. Не школе, не университету, не профессорам — матери. Он посвящал ей труды, он говорил о ней студентам, он хранил в памяти её голос, её решимость. Фраза «Заветы матери считаю священными» для него не была красивым штампом — это была формула его жизни, не менее важная, чем сама Периодическая таблица.
И когда мы говорим о Дмитрии Менделееве, мы забываем одну простую вещь: его мать фактически «выковала» гения. Она взяла на себя то, что казалось невозможным — выжить после смерти десяти детей, спасти мужа, поднять завод, воспитать семерых, и всё это — в России XIX века, где женщине редко давали хоть какое-то право выбора.
Я думаю, именно поэтому история Марии Дмитриевны звучит так остро сегодня, в 2025 году. В эпоху, когда мы любим говорить о «самодостаточности», «ресурсах» и «мотивации», её жизнь — это пример совсем другого масштаба.
Это не лозунг, не коучинг, не глянцевая биография. Это реальная женщина, которая без пафоса, без громких слов взяла на себя всё и просто делала.
И если в учебниках по-прежнему будут печатать сухие даты жизни Дмитрия Ивановича, я бы добавил к ним ещё одну формулу. Она проста: без Марии Дмитриевны не было бы ни таблицы, ни самого Менделеева.

Автор: Арбатский

[RQ3P]

Прочитал Маркеса "100 лет одиночества". Нахожусь в некотором шоке. Надо еще купить Маркеса на Озоне.

[RW4C]

Прочитал Маркеса "100 лет одиночества". Нахожусь в некотором шоке. Надо еще купить Маркеса на Озоне.

Вечер добрый, Пётр. В 18 лет прочитал, продираясь через сюжет, это произведение. В 45 лет перечитал - уже растягивая удовольствие. Может, и до "Войны и мира" так дойду (прочитана в 19 лет, но так до сих пор и не перечитана). Месяц назад пересмотрел "Жизнь Клима Самгина", которого смотрели мои родители при мне в моём детстве. Тогда, конечно же, ничего не понял, запомнилось лишь, что занудно и непонятно было. Нынче же жалел, что серий всего 14. Книга уже скачена и ждёт своей небольшой очереди. Всему своё время в этой жизни, главное - дожить.

[UA4HLQ]

Волужка.


Вадима Алексеевича Строкова я знаю давно. Что про него сказать? Худощавый и высокий мужчина в очках, где-то там бизнесменит, я не спрашивал. Он был одним из первых клиентов моего автосервиса. Ну, на тот момент не единолично моего, но это не важно. Помню его ещё совсем молодым человеком, когда он пригнал к воротам "Волгу" ГАЗ-21 и, чего-то стесняясь, попросил сделать ей профилактику.
"Отцова..." - добавил он, - "папа умер, а продавать рука не поднимается... Я ведь в ней родился, вот, прямо на этом заднем сиденье! Папа вёз маму в роддом..."
Ну, это лирика, а наша работа сугубо техническая: всё, что положено сделали, подкачали, сменили масло, отрегулировали карбюратор, фары там... Заполировали царапину на дверце, помыли салон. Получилась машинёшка, как новая. Да она и была, почти, как новая: прежний владелец - "папа" - за ней следил, в авариях не бил, ухаживал. Коррозий нет и следа, где нужно - подкрашено, ходовая в норме, мотор и коробка, правда, не "родные", но это "папе" только в плюс - вовремя заменил. И сына сумел воспитать в уважении к технике.
"Моя Волужка!" - приговаривал Вадим Алексеевич, принимая автомобиль и поглаживая его. И так каждый раз. Примерно раз в год-полтора он пригонял "Волужку" ко мне на профилактику. Как всегда, я поручал машину Сергеичу. Он и сам пожилой и "волги" хорошо знает. Конечно, устаревшая модель, да и тесновато в ней по нынешним временам. А с другой стороны - раритет, не много таких "на ходу" осталось, да ещё в состоянии "новой"! Вадим - мы давно перешли на "ты", он младше меня на пару лет всего - несколько раз ездил в "область" и в саму Москву на парады старых автомобилей. Первых премий, правда, не привозил, только грамоты за отличное техническое состояние. Приятно...
И вот в октябре приезжает Вадим, как-то вне графика. И что-то он мне не нравится: грустный какой-то.
"Сделайте", - говорит - "последнюю профилактику. Продать решил!"
"Да как же так, Вадим?" - изумился Сергеич и я, но только молча, - "Ведь коллекционная вещь!"
"Вот-вот, пристал один московский коллекционер: "Продай, да продай!" Деньги очень хорошие сулит. Чуть ли не ежедневно звонит: "Надумал?" А у меня в гараже тесновато, я же "Тойоту" купил для разъездов, чтобы "Волужку" по пустякам не гонять. Так, что решился - продаю, уже позвонил клиенту. Тот попросил, правда, скрутить наполовину спидометр. Зачем-то ему нужно... Сделаешь, Сергеич?"
Вообще-то, нужно говорить "одометр", но все "спидометр" говорят, а я не поправляю... Договорились, что Вадим придёт послезавтра, а Сергеич за это время всё сделает, и профилактику и "скрутку".
Но Вадим не пришёл. И на следующий день не пришёл. Я забеспокоился и стал ему названивать на мобильник. Трубку не берёт. Наконец, ответила жена:
"Вадим Алексеевич заболел. Он в больнице..."
"Когда? Что с ним случилось?"
"Он заболел во вторник утром, врач сказал, что это "ретроградная амнезия"".
Что-то щёлкнуло у меня в голове... Я постарался удержать мысль за скользкий хвостик, и мне это удалось.
"Как зовут врача?"
"Владимир Петрович Остапенко... Понимаете, он меня не узнаёт, зовёт маму!" Женщина разрыдалась, и больше я от неё ничего не добился. Но, всё, что нужно, узнал. Конечно, мне знаком господин Остапенко. Я, наверно, всех автовладельцев в городе знаю. Кроме тех, кто в сервис не ездит и курочит свои престарелые "чайки" сам. А у доктора битая шестёрка. Несмотря на то, что он психиатр, ездит Владимир Петрович очень неаккуратно. Наверно, задумывается. Поэтому, и новую машину не покупает, хотя, полагаю, деньги у него есть. Итак, открыть "талмуд", найти телефон...
"Владимир Петрович? Это..."
"Да, у меня высветилось, здравствуйте. Чем могу? Моя пока на ходу..."
"Тут странная история с вашим пациентом Строковым..."
"И, что же в ней странного?"
"Понимаете, он был у меня в сервисе вечером в понедельник".
"И, что с ним случилось? Он поругался? Ударился головой?"
"Нет, нет... Скажите, доктор, ретроградная амнезия, это вроде того, как бы в мозгу открутили назад спидометр?"
"Я не имею права обсуждать с посторонними состояние и диагнозы моих пациентов!"
"Не нужно ничего обсуждать, я Вадиму помочь хочу. А вы просто выслушайте и ответьте... опосредованно".
Доктор Остапенко, кажется, смягчился.
"Да, немного похоже на сброс показаний спидометра, а дело-то в чём?"
"Понимаете, в эту ночь мы как раз скрутили в его машине спидометр, примерно наполовину. А он к ней очень и очень привязан, ласково называет Волужка. Он, даже родился в ней!"
"Полная чушь, молодой человек! Какая тут может быть корреляция? Мракобесие и ангельские хоры в чистом виде! Извините, у меня дел полно!" И психиатр отключился. Но я откуда-то знал, что это ещё не конец. И, правда, доктор перезвонил через полчаса.
"Вы на месте? я подъеду?" И подъехал.
И, наплевав на врачебную этику, рассказал нам с Сергеичем, что произошло. По его словам, господин Строков пришёл домой в несколько подавленном настроении, поужинал, выпил полбутылки пива и рано лёг спать. Среди ночи завозился, проснулся и разбудил жену словами: "Мама, дай попить!" Та включила ночник, и тут с пациентом случилась истерика. Они зарыдал, забился под одеяло и стал звать маму. Вызов в "скорую" зафиксирован в 4-30. Больного отвезли в психиатричку. Утром он его осмотрел.
"Я в три часа с минутами закончил!" - вставил Сергеич.
Пациенту сделали томографию мозга, патологий не найдено. Ведёт себя, как трёх-четырёх ребёнок... в теле взрослого мужчины. Интересуется соответствующими этому возрасту игрушками, знает, что его зовут Вадик, даже знает несколько букв. Периодически плачет и зовёт маму. Жену и сына по-прежнему не узнаёт.
"Вот, что я вам скажу, ребята!" - продолжил доктор. - "Только я вам этого не говорил. Если, кто узнает, конец мне. Моей работе в больнице, точнее. Накрутите-ка вы спидометр на прежнее значение, вы ведь его знаете?"
"Конечно, у меня записано", - ответил Сергеич.
"...прямо этой ночью, когда он будет спать. А я поеду на работу, понаблюдаю за ним. Хорошо? Но, никому ни слова! Позвоню, если что".
"Конечно..."
Я тоже остался на ночь на работе, и мы вместе накрутили одометр до прежнего значения. Потом я пристроился на кушетке в кабинете, а Сергеича отправил отдыхать домой. Заснуть не удавалось, точнее спать-то я спал, но снилось что-то такое страшное, что периодически просыпался. Когда в девять проснулся в очередной раз, позвонил доктор. По его торжествующему голосу я сразу понял, что всё удалось.
"Пациент проснулся и выразил недоумение по поводу "где он находится?" Я объяснил, как мог, дескать "приступ амнезии", показал ему видео, где он ведёт себя, как ребёнок, лепечет и строит что-то из "лего". Сейчас он общается с семьёй и настойчиво требует выписки, потому, что "всё прошло". Выпишу его завтра утром. А потом он, очевидно, придёт к вам. Что вы ему расскажете, я не знаю. Главное, не разрешайте снова крутить спидометр. И меня не поминайте, мы незнакомы, хорошо?"
"Хорошо, доктор!"
"Вы - молодцы, а я старый xxxxx, но тоже молодец!"
Строков заявился через два дня, наверно, были дела. Я пригласил его в свой кабинет - просто отгороженную часть цеха с окошком в него. Зашёл и Сергеич. Повинуясь моему жесту, клиент присел на кушетку.
"Ну, как? Всё? А то я тут приболел немного..."
"Да, всё готово, кроме спидометра. Его крутить нельзя!"
"Почему? Договорились же!"
Я решил взять быка за рога:
"Той ночью мы его скрутили, и это вызвало твою амнезию, уж не знаю, как... Потом накрутили обратно, и память к тебе вернулась!"
Конечно, он опешил, да и любой бы на его месте...
"Да, ладно, ерунда какая! С чего вы взяли? Или вы меня разыгрываете? Вроде, давно друг друга знаем... Не хотите что ли? Ну, мне в другом сервисе скрутят. А от вас таких шуток не ожидал...!" - и Вадим привстал, видимо, собираясь покинуть общество злых шутников.
"Послушайте, Вадим! Никаких шуток! Да садитесь же! Мы и сами были ошарашены... не знаю, как вам доказать, но мы правы... и время точно совпадает!"
И тут мне пришла в голову идея.
"Сергеич! У тебя моторчик всё ещё подключен? (Утвердительный кивок) Давай-ка, ступай к машине и по моему сигналу отмотай счётчик немного назад... Нет, не нужно по сигналу, иди, я тебе позвоню!"
А сам я приготовился задокументировать опыт, идея которого пришла мне в голову только что. Думаю, доктор Остапенко его не одобрил, но что-то нужно было делать, чтобы доказать... Сергеич ушёл к машине, а я приспособил на столе нетбук, чтобы сидящий на кушетке Вадим попал в кадр.
"Сейчас мы сделаем опыт, который, думаю, тебя убедит. Не знаю, что ты запомнишь, поэтому я всё буду снимать, хорошо?"
Кажется, он смирился с продолжением "розыгрыша", поскольку только устало кивнул.
"Итак, запись пошла! Сегодня 24 октября, 12-05, ты сидишь на кушетке в сервисе. Нет возражений?"
"Нет, заканчивайте скорее!"
"Где там Сергеич? Ага, вот он. Сергеич, включай обратную отмотку, да не отключайся, слушай меня... Включил? Хорошо, подождём немного... Стоп, стоп! выключай, я перезвоню!"
Дело в том, что Вадим, до этого прислушивавшийся к разговору, вдруг упал набок. Я подбежал к нему, проклиная себя за безответственность, но он был, к счастью, жив и в сознании, самостоятельно сел и потёр виски:
"Эт чо? Где я? Это сервис что ли?"
"Да, это сервис, здравствуйте Вадим! Чему вы удивляетесь?"
"То есть как это...? Я был в Анталье с семьёй и вдруг я здесь? Где моя жена, где сын?"
" Жена, думаю, на работе, сын в школе, сегодня 24 октября..."
"Быть не может! Сегодня... начало августа, и мы купались в море, потом сын пошёл на горку, а мы пили лимонад..."
"Сейчас всё станет нормально, не волнуйтесь. Сергеич? На прежнее значение!"
"Делаю, шеф!"
И снова падение на бок, но на этот раз с потерей очков. Пришлось войти в кадр, поднять окуляры и усадить клиента прямо. Но он тут же пришёл в сознание, сел ровно и самостоятельно надел протянутые ему очки.
"Что это было? Я, кажется, сознание терял?"
Это момент совпал с докладом старого мастера:
"Готово!"
"Хорошо, приходи!"
И уже Вадиму:
"Это был опыт, о котором мы говорили, помните?"
"Э-э... смутно. Я пришёл... что-то про перемотку спидометра?"
"Да! Про перемотку..." - я налил Вадику газировки, и он жадно выпил. Рука его немного дрожала. - "Давай я тебе интересное видео покажу?"
Этот короткий сюжет он просмотрел раз десять, задавая каждый раз кучу вопросов. И выпил всю мою газировку...
"Пожалуй, я домой поеду, я ещё на бюллетене... Всё это нужно спокойно осмыслить".
"Не стоит тебе за руль, я тебя сам отвезу".
Снова Вадим появился ещё через два дня. Он был при параде, таким я его ещё не видел: серый костюм, туфли, белая рубашка, галстук. Обычно-то в джинсухе ходит и в кроссовках. Он завёл ко мне в кабинет Сергеича и плотно прикрыл дверь.
"Друзья!" - начал он немного пафосно, - "Спасибо, что спасли меня и мою семью. Я по гроб жизни вам благодарен. Хорош бы я был без вас в слюнявчике. Примите скромный презент!"
Он щёлкнул замками дипломата и выставил на стол две бутылки, кажется, французского коньяка.
"Настоящий, французский!" - подтвердил он моё предположение, - "Наши возят из Парижа! Тебе и Сергеичу, потому, что знаю, что ты с подчинёнными не пьёшь. А третью доктору сейчас отвезу. Кстати, я так и не понял, он был в курсе?"
"Нет, нет!" - закричали мы с мастером в ответ почти синхронно. Поглядели друг на друга и засмеялись, даже заржали. Вадим смеялся вместе с нами.
"Ну, неважно", - сказал он, отсмеявшись и вытирая слёзы, - "всё равно ему полагается". И добавил:
"Волужку я, конечно, теперь не продам. Она часть меня, а вдруг её разобьют? Что со мной-то будет? Конечно, я не верю во всякую магию... Тогда не верил..."
"Магия, это просто пока непознанная наука!" - заявил вдруг Сергеич, он у нас склонен к философии. - "Ты с машиной осторожнее, смотри, чтобы одометр 99 999 не намотал, а то все нули выскочат!"
От этих слов Вадим так и сел на свою любимую кушетку...

[RQ3P]

Хороший рассказ.

Нечто подобное я читал у Охлобыстина "Улисс" с той только разницей,что там часы вместо спидометра.

И большая просьба большие тексты не публиковать на форуме.

[RA1QFV]

Копия газеты лежит здесь: https://nzdr.ru/data/media/biblio/j/...-002(4753).pdf
Автор Румянцев М.
Если приглядеться к рисунку, то там показано всё необходимое для сборки приемника. Радиодетали тех времен имели полную маркировку, включая и дату выпуска. Также показано, как соединять выводы транзисторов.
Школьникам вполне по силам собрать такой приемник, не зная условных обозначений на принципиальных электрических схемах.

[RQ3P]

Однако заказал на Озоне Маркеса "Полковнику никто не пишет" и "О любви и прочих бесах". К выходным должны прийти....